Привет, реактор. Это копипаста с пастача. Прочтите и задумайтесь. Писал не я, но написано офигенно. Я тот самый кун, который писал здесь прошлой весной о том, что меня выгнали с работы, денег осталось ровно на месяц, родственников и друзей нет и есть только один выход - уехать в деревню, где находится старый дом, в котором когда-то жили бабушка с дедом и который является моим единственным наследством. Помните меня? Конечно же нет. Так вот, деньги закончились, я собрал манатки, продал часть вещей на радиорынке и укатил в деревню на автобусе. Последний раз я там бывал лет десять назад (сейчас мне 23). Деревня с тех пор сильно опустела. Первое впечатление - «здесь что, воевали недавно?». Большинство домов заброшено, дорога в ужасном состоянии, на всю единственную улицу один магазинчик, в котором продают несвежий хлеб и водку. Двери сельсовета заколочены досками. На лавочках встречаются суровые мужики в потертых куртках. Пока я шел к своему дому, все смотрели на меня круглыми глазами, а я старался не оглядываться. Ворота оказались перевязаны проволокой с другой стороны, пришлось лезть через забор. Во дворе было все перевернуто и развалено, повсюду какие-то камешки и собачье дерьмо, а также остатки забора, который когда-то отделял огород от двора. Дверь в дом была приоткрыта, замок явно сорвали. Что было внутри, описывать не буду, зрелище удручающее и вспоминать не хочется. Скажу только, что вместо стекол в окнах был картон, старинная печка была разрушена, батареи сняты, счетчик электричества тоже. Сейчас вы это читаете в своих уютненьких креслах в тепленьких квартирах и можете только догадываться, что чувствует человек, который понимает, что это все, что у него осталось. Да, я был в полной прострации. Мысли в голове судорожно вертелись, но никакого выхода из этой ситуации я не видел. Это было то место, где я должен был провести много-много времени. Приехал я уже после обеда, ближе к вечеру. Так что времени на уборку (если это слово применимо к тому, что с этим всем надо было сделать) не было. Я просто сел на табурет, который по счастливой случайности остался нетронутым и включил ноут. Это было очень мучительно. Я понимал, что батарейки хватит часа на полтора, но просто не мог делать ничего другого, кроме как смотреть на яркие картинки из того аниме, которое я себе закачал перед отъездом. Я уже даже не помню, что это было, меня начало подташнивать и никакого удовольствия или даже успокоения я не получил. Начало темнеть, заряд исчерпался, я сидел с каменным лицом посреди пустого бомжатника. К горлу подкатило то, что я ел утром, пришлось бежать на улицу и блевать. Лирическое отступление. Я сознательно опустил все события, предшествующие этой поездке, и так же сознательно углубляюсь в подробности первого дня. Мне кажется, это поможет вам лучше меня понять, а может быть и поставить себя на мое место. В дом возвращаться не хотелось и я пошел к воротам, снял проволоку, вышел на улицу. Метров через 300 слева был обитаемый дом, горел свет, справа два мальчика гоняли мяч вокруг клумбы возле сельсовета. Где-то далеко лаяли собаки. Было прохладно, я внезапно понял, что мне нужно будет где-то спать. Я зашел во двор, обратно завязал ворота проволокой и пошел в дом. Там было темно и при свете дня, так как окна свет не пропускали, а теперь стало совсем ничего не видно. У меня была пачка свечек, я подготовился (помню, что в этот момент почувствовал себя очень умным и хозяйским парнем лол). Я зажег одну свечу, кое как расчистил пол на кухне, постелил все три одеяла, которые у меня были и уселся. Предлагаю опять погрузиться в атмосферу того дня и представить тусклый неровный свет свечи, тени от разбитой в хлам мебели и тишину, разрываемую ритмичным лаем собак. Посидев так два часа, я погасил свечку и постарался заснуть. И у меня получилось, как ни странно, уж очень я устал. Несколько раз за ночь я просыпался, мне что-то слышалось, но я даже не вставал проверить. Поднялся я часов в 11 утра. Голова болела, словно с похмелья, ноги были ватными, мышцы ныли. Ужасно хотелось кушать. Печенье, которое лежало в рюкзаке, я решил приберечь. Пошел в магазинчик, купил там хлеба, масла, очень странную колбасу и пачку соли. Первая половина дня прошла в робких попытках навести порядок в доме. Первым делом я снял картонки с окна на кухне, вынес всю легкую мебель, потом начал вытаскивать большой сервант. Через час после такого вытаскивания я плюнул на все, сделал себе бутерброды и пошел в огород. Это была поздняя весна, сорняки уже проросли. Малиновый садик, в котором я когда-то игрался, превратился в сухие заросли непонятно чего. Яблони, которые я когда-то помогал садить, выглядели вполне хорошо, если не считать нижних частей, которые были изъедены (скорее всего зайцами). Слева стояли два скелета из изогнутой полукругом арматуры, которые раньше были теплицами. На них до сих пор висели ошметки пленки. Рядом на двух высоких железных опорах стояла ржавая цистерна, предназначенная для полива. Вот так я несколько часов проходил туда-сюда, вспоминая лучшее время своей жизни, когда приезжал летом «к бабушке». Пару раз чуть не расплакался в порыве жалости к себе. Когда возвращался, через ворота зашел какой-то человек и стал оглядываться. Я помахал рукой и что-то крикнул. Он меня заметил и пошел навстречу. Человек был явно деловой и важный, двигался быстро и уверенно, а еще очень сильно хмурился. Он решил сразу перейти к делу и поинтересовался, как меня зовут (Эй, ты кто такой? А ну пошел отсюда!). Я пытался объяснить, что я владелец и что у меня есть документы, но человек продолжал махать руками, явно хотел меня прогнать, словно заблудившуюся курицу. При всей бесцеремонности своего поведения, этот хмурый человек не казался агрессивным и не пытался воздействовать на меня физически. Я оставил попытки объясниться и пошел к дому. За спиной слышались угрозы вызвать милицию. При виде беленьких бумажек с печатью человек резко успокоился и начал вести себя вменяемо. Бумаг я ему не давал, но из того, что он увидел и услышал от меня, он, наконец, понял, кто я такой. Так это ты Роман? Да, это я. Вот такой нехитрый диалог сильно помог мне в будущем. Человека звали Илья и был он каким-то родственником моей бабушки. Именно он приглядывал за домом и огородом. Получалось это у него не так что бы хорошо. Остаток дня ушел на беседу с этим Ильей. Я рассказывал, как я жил последние десять лет, он мне в свою очередь не рассказал о себе почти ничего, только расспрашивал. Я был приглашен на ужин. Домик у него был маленький, зато детей было трое, плюс бабка и какой-то странный азиат со смуглой кожей. Меня накормили картошкой и капустой, дали чая, предлагали водки, но я отказался. «Домой» я возвращался сытым и опустошенным. Общаться с Ильей и с его женой было довольно утомительно. Они вытянули из меня все, что успели, и дали понять, что на этом наши посиделки не закончились. Я для них был своеобразным аттракционом. Дом меня встретил торчащим из двери сервантом. Кое как я пролез внутрь, зажег свечу и таки вытолкал этого монстра наружу. Затем допил остатки колы из рюкзака, бухнулся на одеяла и довольно быстро уснул. Это, наверное, последний кусок сегодня. Слишком много времени на это уходит. Нужно многое вспоминать и обдумывать. Завтра продолжу. Здесь опять нужно сделать лирическое отступление и прояснить два момента. Перед отъездом денег у меня было на месяц оплаты квартиры. Но это с учетом того, что я уже был должен. Поэтому у меня был выбор отдать последние деньги и просидеть в пустой квартире еще месяц или без всякой разведки и подготовки уехать с деньгами. Конечно, я поступил не очень красиво, но в тот момент это было делом выживания. Именно поэтому я появился в деревне сходу и никакого плана у меня, в общем-то, не было. Следующую неделю я наводил порядок в доме и во дворе. Занятие это было не из приятных, приходилось много напрягать спину и ноги, что для компьютерного задрота довольно трудно. Как раз в то время я начал понимать, что я слегка опоздал к «посадочному сезону» и что садить картошку уже поздно. Зато, как мне рассказал Илья, можно было садить огурцы, помидоры и морковь. Кстати, об Илье. Он любезно разрешил мне пользоваться своим колодцем, так как тот, что был у меня во дворе, загадился чем-то очень вонючим. Конечно, таскать ведра с водой через всю деревню было не самое легкое занятие, но это лучше, чем сидеть без воды или покупать ее в магазине за последние деньги. Еще меня постоянно приглашали ужинать и я не отказывался. В их доме было светло, тепло, шумел телевизор. Это было спасение от поглощающей меня депрессии. Разговоры, в основном, вертелись вокруг большого города и политики. Я старался как можно точнее соответствовать тем взглядам, которые исповедовались в этой семье и никогда с ними не спорил, так как мне тогда казалось, что это будет чревато ссорой. А уж как выясняют отношения в глубинке, я мог только догадываться. Еще хочу заметить, что Илья пил много и громко, компанию ему составлял тот самый азиат (хотя он-то как раз почти и не пил). Как я уже писал выше, пора было что-то сажать. Семена поблизости не продавались, ехать в районный центр было накладно (я берег наличку, как мог). Илья мне посоветовал пройтись по домам, где живут одинокие бабульки, у них точно есть чего сажать. Я так и сделал. Из четырех домов, которые я обошел, в трех меня встретили довольно грубо и послали в «далеко». В четвертом доме жила очень старая бабушка, почти глухая, зато добрая. У нее были семена и она отдала мне их даром. Но умоляюще попросила меня прополоть ей грядку с клубникой. Конечно, я не отказался (потом я сильно удивлялся, что у одинокой бабульки есть практически клубничная плантация на соток восемь-десять). Вот в таких заботах прошла весна и началось лето. Я полол клубнику, сажал огурцы с помидорами, изнывал от тоски, кушал уже вкусную
Комментариев нет:
Отправить комментарий